Как оказалось, наше представление о городской жилищной политике последних лет не совсем верное. Правительство Москвы продолжает реализовывать право граждан на улучшение жилищных условий. Механизмы рассрочки платежа, покупки квартир по льготной стоимости продолжают действовать. Это хорошо видно на примере судьи Никулинского районного суда Москвы Айгуль Шайхутдиновой, которая, как сообщают СМИ, в соответствии с распоряжением правительства Москвы недавно приобрела жилье. Новая квартира судьи ранее входила в городской жилищный фонд, предназначенный на социальные нужды.

Это не единственный пример. В одной из публикаций «Собеседника», посвященной решению жилищного вопроса командования Росгвардии, сообщается о новой квартире Ирины Ермиловой, фамилия, имя и отчество которой полностью совпадает с ФИО начальника управления оформления имущественных и земельно-правовых отношений департамента городского имущества Москвы, который и занимается нуждающимися в жилье. Выходит, что программа «Жилище» в силе. Но почему-то семьдесят тысяч семей очередников или жители сотен бараков, бывших и действующих общежитий и другие настоящие нуждающиеся в жилье этому не очень рады.

В Москве всегда был «особый порядок» предоставления жилья высокопоставленным москвичам. Почему же самую острую реакцию обывателей вызывают примеры последнего времени? Ответ на этот вопрос кроется в том, что в городе жилье предоставляют теперь только так – «особым порядком».

Если раньше на распоряжение правительства Москвы о продаже условным «соловьевым» и «малаховым» квартир на условных Долгоруковской и Остоженке по цене во много раз ниже рыночной город мог ответить целыми кварталами для очередников, детей сирот и многодетных семей в Некрасовке и Бутово — то теперь у города такого ответа нет. Полные однофамильцы чиновников мэрии, депутатов, спортсменов-олимпийцев, судей продолжают получать новые квартиры в новостройках в престижных районах по льготным ценам или бесплатно, а вот городские очередники новых кварталов в условных Саларьево или Коммунарке почему-то не получают.

Город было воспрял духом, когда началось публичное обсуждение новой программы расселения ветхого жилья, но в итоге получилась реновация. У нас всегда так — ждешь что-то конструктивное, а получается реновация. В предложенном виде она не стала ответом на чаяния городских очередников и нуждающихся. Да и простым москвичам-собственникам улучшить жилищные условия можно будет только за деньги. Зато застройщики потирают руки.

Получается, что чиновники мэрии разрешили дилемму, на одном конце которой эффективное распоряжение городским имуществом, а на другом — наращивание социальных расходов по всем направлениям своим уникальным способом: эффективно наращиваются объемы расходования бюджетных средств по статьям, которые ну никак не являются социальными.

Характеризовать происходящий в Москве коллапс жилищной политики можно перефразируя известное устойчивое выражение: друзьям – все, остальным – реновация. Чиновники говорят, что для городского жилищного строительства нет средств и свободных земельных участков, «но вы держитесь и хорошего настроения». А сами тем временем показывают рекорды по объемам ввода жилья, и все, построенное за бюджетные деньги, выставляют на аукционы. При этом в накладе не остаются те самые высокопоставленные однофамильцы.

Мое мнение, что начинать программу реновации следовало после обеспечения жильем всех нуждающихся в улучшении жилищных условий. Это выглядит сверхцинично – показывать очередникам, стоящим на учете, например, с 1995 года, как их соседи по району из хорошего жилья переезжают в новостройки, а чиновники называют все это «выполнением социальных обязательств».

ЭМ