Принятие закона — только начало истории. Это ясно всем — противникам реновации, которые продолжают сопротивляться, сторонникам, что, кажется, готовы собственными руками разобрать свою пятиэтажку и переехать в квартиру с обещанным ремонтом комфорт-класса, горожанам, которые затаились в своих девяти- и двенадцатиэтажках и наблюдают за развитием ситуации, и самим властям, вынужденным признать: быстро и сердито не получилось.
Идея переселить людей из устаревших, отслуживших свой срок домов сама по себе не несла ничего плохого. Но механизмы реализации, прописанные в версии закона, представленной к первому чтению, спровоцировали в городе реакцию, подобную сходу лавины. Вряд ли к этому были готовы даже сами горожане.
Программа реновации ударила сразу во все больные точки Москвы — транспортные проблемы, застройка всех свободных участков, снос памятников и просто старинных зданий, придающих городу самобытность, архитектура, обслуживающая только аппетит и вкус девелопера, перенаселенность города, постоянная стройка всего — домов, дорог, эстакад, метро, павильонов, стадионов, парков и парковок. Москвичи накручены — и ненавидят перемены, с которыми вынуждены мириться вот уже четверть века. Если вы приедете в провинцию, то там все будет как при бабушке: денег нет, но нет и назойливого девелопмента. В Москве вы не успеваете следить за реновациями — при бабушке на этой улице был туалет, потом — ресторан, затем — бутик, а теперь — закрытая бумагой витрина с надписью «Аренда». И так каждый день вот уже 25 лет.
Так что во многом нынешние власти расплачиваются по кредитам доверия, взятым у горожан еще командой мэра Юрия Лужкова — кроить город по новым лекалам начали давно, терпение кончилось только сейчас.
«А можно просто ничего не делать, оставить нас в покое?» — спрашивают люди. К сожалению, уже нельзя. В московском правительстве говорят о том, что данные по износам домов БТИ и управляющих компаний не соответствуют действительности, износ куда больше (что уж говорить о состоянии городского хозяйства в провинции). Если это так, то дела обстоят еще хуже — реновация не решает глобальной проблемы ветшающего жилья, а только предъявляет ее обществу. Нет, все видели разрушающиеся дома и покосившиеся стены, но что с этим делать — не очень понятно. Если даже Москва — самый богатый и технологически развитый город — не смогла придумать ничего, кроме сноса и постройки новых домов. Ресурс для такого решения — продажа коммерческих квадратных метров, их будет построено порядка 15 млн — чтобы окупить метры для переселенцев. А как и на что переселять людей в Тутаеве, например, где семьи живут в деревянной развалюхе с туалетом системы «очко»?
Мэр Москвы Сергей Собянин объявил, что срок проведения общих собраний по вхождению в программу реновации будет продлен до 15 июля — момента вступления закона в силу. Кто не вошел, тот опоздал. Но стройкой новых домов на месте пятиэтажек дело теперь не закончится: люди узнали слишком много о городском хозяйстве, состоянии наших домов, перспективах капремонта, межевании, землеотводах, технологии реконструкции и строительства. Что будет с теми домами, которые отказались входить в программу, но чей износ, по утверждениям властей, критически высок? Самим ремонтироваться? Рассчитывать ли на возврат долгов за капремонт, гарантированный законом и обещанный государством еще при приватизации квартир? Будут ли власти помогать горожанам с реновацией пятиэтажек, предлагая технологии, архитекторов, подрядчиков, льготные или беспроцентные кредиты, наконец? Кстати, встает вопрос о десятках тысяч многоэтажных домов советского периода, в которых проживает большинство граждан в столице и провинции. Реновация им не грозит, а капремонт в них обещан в две тысячи лохматом году: новые лифты поставят к 2027-му, крышу подлатают в 2033-м, трубы канализации заменят в 2045-м.
Реновация взбудоражила все городские классы, поставив вопросы, от которых и собственники, и наниматели, и власти уходили все эти постсоветские годы — о частной и долевой собственности, о городском сообществе, об ответственности, вообще – о полисе как основе демократического устройства.
Что построят за те 15 лет, которые займет программа, выполнят ли обещания городские власти — пока можно только гадать. Но один крепкий результат уже есть – граждане читают на ночь жилищный, земельный и градостроительный кодексы, изучают вопросы межевания, кадастрирования, сидят на сайтах ЖКХ и скачивают из интернета протоколы собраний собственников, на которых они отродясь не бывали. Появились люди — и их немало — которые хотят быть ответственными собственниками. Это оптимистично. Часть горожан, особенно состоятельная финансово, сейчас быстро наведет порядок с оформлением земли под своими многоквартирными домами и счетами для сбора денег на капремонт и будет содержать имущество в полном порядке. Два слова «горожанин» и «гражданин» не зря в этой теме стоят рядом — слова родственны и обозначали изначально одно и то же — жителя города. Теперь же они обозначают человека, готового взять на себя обязанности и защищать свои права. Но есть и плохие новости — многие люди по-прежнему надеются на государство, не имея ни средств, ни сил, ни социального темперамента, чтобы решать свои проблемы. И помочь им всем невозможно. Цена программы реновации только в Москве — три триллиона рублей. И это только жилье. Если посчитать стоимость всех ожиданий социально незащищенных граждан, то выйдет на несколько годовых федеральных бюджетов. Но вот что с этим делать, вопрос уже не региональный.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции