Если кому-то кажется, что накал стихает, он ошибается. Просто вслед за первыми эмоциями пришли аргументы за и против поглубже, посерьезнее. В разговор вступают архитекторы и социологи, экологи и другие специалисты. Равнодушных среди них точно нет. Ведь речь о нашей Москве, о столице — да в конце концов о всей стране, которой все происходящее касается или неминуемо коснется.

Показательная ситуация: когда Государственная дума на этой неделе принимала закон о реновации во втором чтении, к галдящей толпе у входа в парламентское здание никто, кроме полиции, не вышел. Ни один депутат. Дружно выразили презрение крикунам. И так же дружно, практически единодушно, они голосуют за программу модернизации мегаполиса, согласно которой должны снести малоэтажные кварталы на 15% территории Москвы. А это интересы миллионов людей — между прочим, избирателей, которых избранники народа представляют. Десятки острейших вопросов остаются без ответов, но это, похоже, в голосующем зале мало кого волнует. «Главное, начать», — говорил в таких случаях Горбачев... Чем дело закончилось, мы помним.

Тех, кто против, да еще галдит о своем и действует на нервы начальству, нетрудно объявить оплаченными крикунами, провокаторами. О чем с такими говорить? Да вообще-то о многом, если бы законодателям действительно хотелось поглубже вникнуть в суть возникающих проблем. Люди, не чуждые проблем эстетики и градостроительства, уязвимых мест находят много — от угрозы историческому своеобразию города до отсутствия внятных идей и образа будущего.

Речь идет о радикальных изменениях в облике столицы. О перестройке мегаполиса в расчете на ближайшие 100 лет! О создании фактически нового города на 3-4 млн жителей. Какой будет Москва ХХII века? Воплотятся ли надежды зодчих и прогнозы футурологов? Или москвичей, а затем и других россиян ждут все те же маленькие квартирки с 20 квадратами на душу в человейниках — морально устаревших панельках, только очень высоких?

А если вспомнить, что архитектура — это не только пространство внутри стен, но и все то, что окружает дом, вплоть до парков и дорог, будет ли это комфортная среда или бетонное гетто? Какие проложат трассы, каким будет транспорт, что предложат жителям новых кварталов — дома в чистом поле или развитую инфраструктуру?

Меж тем пока что от властей мало что конкретного слышно. Какую подготовительную работу, необходимую для возведения современного мегаполиса и утилизации сносимых кварталов, провели, какие исследования? Какими будут новые микрорайоны, которым суждено простоять не меньше века, пока не знают и зодчие. Москомархитектура лишь недавно объявила конкурс, его итоги когда еще подведут...

Бьет тревогу движение «Архнадзор»: оно выпустило заявление с призывом сохранить более 300 зданий, приговоренных к сносу, но никак не подходящих под эпитет «хрущоба». В этом списке и постройки начала ХХ века, и конструктивистские жилые дома, и «сталинки» с авторской планировкой и декором. Под каток реновации могут попасть не только двух-, пяти- и семи-этажки, но и кинотеатры, школы, поликлиники, не говоря уже о зеленых насаждениях. Надо ли упоминать ценность сложившейся архитектурной среды, которая, по сути, и создает город, удобный для жизни, имеющий свое лицо? Как в песне, «Москва не сразу строилась» — и не шедеврами едиными прирастала.

В последние десятилетия профессионалы начали ценить старую типовую застройку не меньше, чем памятники, — за ее соразмерность. «Для меня живая жизнь и человек важнее памятников, как ни покажется странным, — сказала «Труду» госэксперт Министерства культуры РФ, член научно-реставрационного совета Центральных научно-реставрационных проектных мастерских Наталья ТРОСКИНА. — Главная моя тревога в программе реновации — возможное очередное насилие и внезапная отмена строительных норм».

Троскина напомнила о колоссальном опыте Европы, где с 1960-х идет реновация блочного и панельного жилья, приводимого к современному стандарту комфорта. Например, в последние годы в Италии подвергся реновации (с переселением жителей и реставрацией наследия) целый город Сасси ди Матера — объект Всемирного культурного наследия. «С этим опытом нас познакомили итальянские архитекторы. Но это другая культура, за ней сотни лет. Да и опыт дорогой — помогал Евросоюз...»

Искусствовед сравнила отношение к старой застройке с поразившим ее в известной книге «Теории реставрации» Бранди подходом к оценке драгоценного камня: ценен не столько сам минерал, сколько труд, вложенный человеком в его огранку.

Наталья Троскина имеет 40-летний стаж работы в реставрации, на ее глазах складывалась методика восстановления и приспособления памятников для современного использования с учетом зарубежного опыта. При этом система охраны и реставрации наследия всегда включена в единую шкалу ценностей общества, и ее нельзя рассматривать абстрактно, считает наша собеседница. «Сейчас мы имеем то, что заслужили за 100 лет разрушений и пренебрежения нормами. И каждый раз все заново, без всякой преемственности! Но все же мы стараемся учитывать ошибки — иначе будет повторение пройденного. Замечу, что Москва где-то стала выглядеть очень достойно. Поэтому следует помнить: столица суммирует и отражает общий уровень культуры в стране, включая желание слушать и понимать друг друга».

Да, насчет слушать и слышать — очень актуальное замечание. Мне скажут про голосование москвичей. Нажал кнопку, проголосовал — и ступай себе, остальное мы без тебя решим. Так, что ли? Услышат ли друг друга инициаторы программы реновации, Москомархитектура и сообщество профессионалов? И «Архнадзор», и многие другие затрагивают такой аспект жизни города, как долгосрочное планирование. Пока при заявке мэрии на проект колоссального масштаба не высказано серьезных градостроительных и социальных идей. Здесь можно избрать разные пути, отмечает историк архитектуры Сергей КАВТАРАДЗЕ. Например, такой: единый мегапроект вроде перестройки Парижа бароном Османом или Генплана Москвы 1935 года. И в том и в другом случае город сильно изменился по масштабу, облику, образу жизни. Однако надо понимать: такая урбанистическая революция привела к огромным разрушениям старинной архитектуры и самого уклада жизни.

Второй путь — бережный и деликатный подход к наследию, когда город преображается аккуратно и постепенно, поквартально, с анализом результатов. А тот предложенный размах — совсем иное, пугающе грубое и травмоопасное, с нахрапистым отношением к столице как к неистощимому ресурсу.

«Проблема в том, что этот ресурс может быстро исчерпаться, — подчеркнул искусствовед. — Если ты строишь что-то новое на месте прежнего квартала, не забывай: он ценен именно тем, что находится внутри старого, сложившегося города. Разрушая эту старину, ты уменьшаешь капитализацию всего города».

А что, тоже аргумент — даже для тех, кто не читает, а считает.

Труд